Жизнь без мамы: ничто не способно подготовить нас к этой утрате

Из-за серьезных проблем со здоровьем у нее не было шансов на счастливый финал, поскольку ни один из существующих методов лечения не помог бы. К тому же опухоль находилась на сонной артерии, что исключало возможность проведения операции. Ее и без того уставшее тело просто не смогло бы со всем справиться.

В течение первых нескольких дней в стационаре мама могла недолго разговаривать, но чаще всего спала. На третий день она практически перестала есть, пить и просить обезболивающие. Я навещала ее каждый день и по нескольку часов сидела рядом. Я держала ее за руку, говорила, как сильно люблю, и молилась.

Однажды вечером я зашла в ее палату и почувствовала себя по-другому. Я знала, что скоро ее не станет. Я посидела с ней некоторое время, потом встала и, собираясь уходить, сказала: «Я люблю тебя, мама». 

Уже на выходе меня что-то остановило. Я решила вернуться и снова сказать о своих чувствах матери, но на этот раз мне хотелось убедиться, что она меня слышит. Я подошла прямо к её кровати и, глядя ей прямо в лицо, произнесла: «Мама?». 

Она открыла глаза и издала тихий стон. Медленно и внятно я повторила: «Я люблю тебя». Еще один тихий стон, и она закрыла глаза. Я НИКОГДА не забуду этот момент.

И вот через 6 недель после постановки диагноза я вошла в палату и увидела ее безжизненное тело. Рядом, безудержно рыдая, сидела моя сестра. Тогда я поняла, что ничто не могло бы подготовить меня к случившемуся.

Я чувствовала себя потерянной. Я будто не понимала, где я, кто я и что делать дальше. Я думала только о том, как сильно хочу ее вернуть. Я хотела, чтобы она открыла глаза и сказала: «Привет, доченька!», как она всегда делала, когда видела меня. Я села рядом на кровати и положила голову ей на грудь. Моя сестра крепко обняла меня. Так продолжалось до тех пор, пока мы не выплакали все накопившиеся за 6 недель слезы.

Мое сердце было разбито.

Я помню, как хотела, чтобы время остановилось.

Как будто мир должен был остановиться, потому что моей мамы в нем больше не было.

Неделю после ее смерти я жила, как в тумане. Не помню, что я ела, принимала ли ванну, как одевалась и как вообще перемещалась из одного места в другое. Я помню только ощущение пустоты и усталости. 

Я так злилась, когда мне говорили что-то вроде: «Она сейчас в лучшем месте» или «Зато она больше не болеет и не страдает». Я знаю, что это было сказано с любовью и наилучшими намерениями, чтобы успокоить меня, чтобы мне стало легче. Но тогда мне хотелось кричать: “Лучшее место для неё — здесь, рядом со мной!”. 

Умом я прекрасно понимала, что ее больше нет, но мое сердце не могло с этим смириться. 

Мамы не стало почти 4 года назад. Оглядываясь назад, я осознаю, что все эмоции, которые я испытывала и до сих пор испытываю — это нормально и даже ожидаемо. Это неотъемлемая часть скорби. Что в такие моменты нормально хорошо чувствовать себя хорошо в одну минуту и быть целиком разбитым в следующую. 

Боль может поразить меня, когда я меньше всего этого ожидаю. Песня, телешоу, шутка, цветок, фотография… Что-угодно это может разбудить мое горе и вернуть меня в тот день, когда ее не стало.

Хотя я скучаю по ней каждую минуту, каждый час и каждый день, я верю, что моя любимая, добрая, нежная и любящая мамочка сейчас действительно находится в лучшем мире, и что она счастлива.