Я не хочу быть злой мамой!

Никто не говорил мне, что я испытаю этот вид гнева, подниму свой голос на тон, которого я никогда не слышала раньше, и буду чувствовать себя невероятно изолированно, и мне будет стыдно из-за этого.

Бывают случаи, когда я даже не узнаю этого человека, который без устали кричал на моих детей. Это стыдно, стыдно и унизительно, но иногда мне трудно не кричать.

В прошлом году я действительно пыталась сфокусировать свой ответ на моих детях в моменты сильного напряжения. Я была вдохновлена другими женщинами и выполняла все задачи с молитвой и намеренно сосредоточилась на моей эмоциональной реакции на моих детей.

Я чувствую, что наконец вижу продвижение, изменение.

Каждый раз, когда мы садимся в машину, дети спорят о том, где они будут сидеть, поэтому я начала рассказывать им, где они будут сидеть, прежде чем мы даже вышли за дверь в надежде, что это поможет. В некотором смысле это помогло, но не вчера.

Мы выходили из детского сада, и я сказала: «Шарлиз, ты сидишь позади мамы. Джекс — посередине. Сойер — сзади.

Джекс НЕ хотел сидеть посередине и разразился истерикой по поводу своего места. Я обняла двух других и сказала Джексу: «Ты можешь сесть в машину самостоятельно, или я заберу тебя и посажу сама. Это твой выбор». Он побежал. Я преследовала. Я подняла его и попыталась пристегнуть. Он кричал, пинался и боролся. Я чувствовала, как закрадывается мое беспокойство. Я остановилась и сказала себе: «Просто дыши».

Глубокий вдох. Глубокий вдох.

«Я буду держать тебя за ноги, пока ты не успокоишься, потому что ты делаешь мне больно, когда бьешь, а мне нужно, чтобы тебя пристегнуть». В конце концов, он перестал пинаться, но все еще кричал. Прошло как минимум 10 минут, и мне все время удавалось сохранять спокойствие. «Когда ты закончишь плакать, я пристегну тебя, и мы поедим».

Я ждала. И ждала. И в конце концов, он был готов.

Старая я ответила бы по-другому.

И у него и у меня было бы много слез и, возможно, приступ паники. Но не вчера!

Вчера был прогресс!