У меня есть беспокойство.
Оглядываясь назад, я полагаю, у меня всегда оно было.
Чувство сдавленности в груди. Раздражительность по мелочам. Беспочвенные заботы. И в худшем случае — невозможное чувство ползания прямо по моей кожи… эти беды были моими постоянными спутниками. Большую часть своей жизни я предполагала, что все это было просто нормальной частью человеческого опыта, поэтому я стряхнула тревожные чувства как могла.
Тогда я стала мамой. Три раза.
Внезапно мое беспокойство усилилось до такой степени, что его невозможно было игнорировать.
Потому что, хотя материнство является сложной задачей для всех, оно может быть совершенно утомительным для тех из нас, кто страдает от беспокойства.
Каждый день я сталкиваюсь лицом к лицу с ситуациями, которые совершенно нормальны для стороннего взгляда, но невероятно беспокоят меня. Кажется, все, что вызывает у меня беспокойство, — это именно то, что тесно связано с воспитанием детей.
Дети громкие. Чрезмерный шум заставляет меня рушиться.
Дети все время нуждаются в помощи. Я не могу работать все время, без перезарядки.
Дети грязные. Я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться в беспорядке и хаосе.
Дети безрассудны и импульсивны. У меня в голове постоянно течет поток страха.
Дети непредсказуемы. Я чувствую себя беспомощной, когда я не контролирую ситуацию.
Короче, дети — мой триггер. Особенно мои собственные дети.
Тьфу.
Мне трудно даже напечатать эти слова, потому что чувство вины, которое приходит, очень тяжело. Как получилось, что люди, которых я больше всего обожаю в этом мире — три драгоценных ребенка, ради которых я буквально сделаю все что угодно — также ежедневно ломают меня?
Но это правда.
В 99% случаев, когда я чувствую беспокойство, мои дети так или иначе участвуют в этом.
Когда я не могу ясно мыслить, потому что звук их игривых визгов в соседней комнате слишком силен.
Когда мне нужно все, чтобы не оттолкнуть их маленькие руки, когда они тянутся ко мне в конце дня, потому что я просто так хочу отдохнуть.
В молодые годы я могла справиться со своей тревогой, потому что когда она приходила, я могла воспользоваться моментом мира, необходимым для его успокоения.
Но как только я стала мамой, особенно мамой, сидящей дома, я обнаружила, что у меня больше нет такой роскоши. Все мои триггеры являются постоянными частями моего окружения и — по большей части — единственный раз, когда я могу их отключить, это поздно ночью, когда все спят, или в редких случаях у меня перерыв на работе.
Конечно, я могу попытаться уйти в мою спальню, чтобы перегруппироваться в течение дня, но вы можете поспорить, что крошечные шаги никогда не будут слишком далеко позади, и маленькие, казалось, маленькие пальцы всегда пробиваются сквозь щель под дверью. Чаще всего у меня на коленях оказывается забывчивая малышка, и я вынуждена прокладывать себе путь сквозь паническую атаку, пока малыш болтает о динозаврах.
Там нет спокойствия, чтобы найти успокоить мою внутреннюю бурю.
Быть мамой, которая страдает от беспокойства, — не шутка, но я поняла, что для того, чтобы максимально использовать материнство и быть тем, чего заслуживают мои дети, я должна сделать все от меня зависящее, чтобы приручить этого «зверя».
Поэтому я сражаюсь каждый день.
Я принимаю лекарства. Я практикую навыки преодоления трудностей. Я пью меньше кофеина и делаю много глубоких вдохов. Я делаю все возможное, чтобы минимизировать триггеры в моей среде. Я активно борюсь с голосом в моей голове, который говорит мне, что я не гожусь, чтобы быть матерью моих детей.
И, прежде всего, я учусь отдавать себя кучам и кучам благодати и позволять себе чистую доску каждое утро — даже после того дня, когда мое беспокойство одолеет меня.
Я люблю своих детей. Мои дети любят меня. Вместе мы работаем над этим. Эта борьба является частью нашей истории, но я уверена, что, черт возьми, она не позволит определить отношения, которые мы разделяем.
Тревога, которую вызывают у меня мои дети, велика, но моя любовь к ним всегда будет намного больше!