Ось воно — МАТЕРИНСЬКЕ ЩАСТЯ!

Вы знаете, я на свою жизнь не жалуюсь. Мне Бог, в общем, всё дал: молодость, и здоровье и мужа. Ну, пусть земля ему будет пухом. Однако счастья я не знала. Ну, так уж получилось — Не дал мне Бог детей. И тогда я себе сказала:
-,, Фира, ты хочешь детей? А_кто тебе мешает? Пойди в детский дом, возьми себе ребёнка, и тогда ты сделаешь счастливыми двух людей — себя и его. Сказано, сделано! Я вообще, рассусоливать не люблю! Я собралась и пошла в детский дом. Вы когда-нибудь были в детском доме? Нет? Вы тогда не знаете, что такое настоящее несчастье! Это когда вы, видите эти глаза! Ведь, там каждый ребёнок смотрит на тебя и думает: — вот она, его мама, и сейчас она заберёт его домой!
Я сказала: — « Фира, так. У тебя есть двухкомнатная квартира, есть ещё некото­рые копейки на старость. Так возьми уже двух детей, чтобы им было веселей.»
І чесно кажучи, мені було все одно, хто вони були за національністю. Адже, коли дитина народжується, у нього немає національності. І я подумала, що коли я беру цих дітей, нехай вони будуть єврейськими. Я навіть не знаю чому, але я так хотіла. Але ви знаєте, що виявилося? Ви не повірите. Але виявилося, що єврейських дітей у цьому будинку немає! Жодного! Виявилося, що євреї не кидають своїх дітей! Я вже потім проаналізувала, що євреї не дурні! Адже коли єврейський дитина виросте, з нього може вийти або великий учений чи відомий скрипаль. Хто ж залишить таке багатство? І я вирішила взяти двох
детей — мальчика и девочку, чтобы уже был полный комплект

________________________________
Моему мальчику восемь лет Его зовут Тарас. Он украинец. А девочка, она на два года младше. Она вся в маму — грузинка. Так что теперь у меня два пре­красных ребёнка — Манана и Тарас Рубейштейн. Это, по-моему, звучит, а? Вот так мы и зажили. Пусть небогато, но всё достойно.. Всё, что у нас было, мы делили на троих. Вы знаете, я никогда не думала, что я такая хорошая мать. И я думала, что со своими детьми, я никогда не буду знать боли.
Но вы, даже не знаете, какие люди бывают злые. Я сейчас вам всё расскажу. К моей девочке ходила другая девочка Светочка, из соседнего подъезда. Они иг­рали в куклы, что-то им вязали. Но смотрю, эта девочка к нам больше не ходит — день, другой, третий. Я говорю: — « Нана, что же это такое? Где Света, твоя подружка?» Смотрю, а у моей девочки, полные глаза слёз.
І вона каже, «що Свєтін тато не дозволяє зі мною дружити.»
Що таке? Як він сміє? Я тут же розвертаюся і йду в сусідній під'їзд поговорити з цим татом! Ви б бачили цього папу! Такий маленький, воші - венький, ніс приплюснутий, ґудзиком. Плюнути нікуди! Але я тримаюся! Я кажу; -«Здрастуйте, ПетрИванович! Що сталося? Чому ви не дозволяєте вашої Світлі приходити в наш будинок?»
А он мне так нахально, отвечает: —
« Я просто не хочу, щоб моя дочка дружила з єврейкою!»
— « А откуда, вам известно, что моя Хана еврейка?»
Так этот малахольный папаша, мне опять нагло отвечает: — «Да, её нос за километр виден! «
_Я распалилась и отвечаю ему: — « Вы знаете, нос ещё не определяет национальность! Вот, у вас, вообще просто нет носа! Вы. может быть вообще, сифилитик. хоть и русский!»

__________________________
*
Я тоді йому сказала, що я про нього думала! Про нього, Про його сім'ю, про його родичів до сьомого коліна! Ну, словом, якщо я розійдуся, і рот у гніві відкрию, мене жодна міліція не зупинить, поки все не висловлю!
Всю ночь пила валидол и всё думала. А потом сказала себе, и что я расстраиваюсь. Я, ведь, просто сказала мерзавцу, что он мерзавец! Но, вот как я ребёнку всё это объясню, что в дружбе, оказывается, главное — не величина сердца, а величина носа?! Но, славу Богу, дети быстро успокаиваются!
Але тут нове лихо. Ні, спочатку все було добре! У мого хлопчика Тарасика, виявився голос, як у ангела, ніжний, як мальви. Не знаю, правда, у кого тільки, але точно, не в мене!
И моего мальчика, одного из хорового ансамбля, посылают на городской конкурс! В добрый час! Вечером возвращается мой Тарасик, чернее тучи и печаль­но так говорит: — « Больше я туда не пойду!»
Что случилось? Не говорит ни слова! Мы всю ночь не спали! Утром я не выдержала, села в троллейбус и поехала в это жюри. Председателя уже нашла и говорю: —
« Здравствуйте! Что такое? Я мама Тараса Рубенштейна. Что такое случилось?» А мне объясняют: — «Что ничего не случилось. Но, просто ваш мальчик выбрал не тот репертуар..
-« Що таке? Таке просто не може бути!»
-« Но, вы понимаете, он выбрал песню — « Аидыше мама»
-« Ну, так что же, это что — плохая песня?»
-« Да нет, но вы понимаете, мальчика хотят послать на международный конкурс. Но, петь там на еврейском языке… Это выглядит, как то странно…»
-«Звичайно. Я розумію. А, якщо б він співав про українську маму?»
-« Ну, це було б, зовсім інша справа!»
-« Значить про ту маму, яка його кинула, співати можна. А про ту маму, яка в ньому душі не чує, не можна!»
-« Та ні, ви мене не так зрозуміли!»
-« Ні! Я вас зрозуміла дуже добре!»

Я вот вам всё это рассказываю, а сама не знаю, как мне дальше жить! Я только одно знаю — мне очень жаль моих детей! Я иногда думаю, что может быть мне их увести в Израиль? Они всё-таки записаны на мою фамилию. Но могу ли я без них решить их судьбу? Что они мне потом скажут? Может быть, мне не надо было брать этих детей? Но, что сделано, то уж сделано! Я_ведь сама себе выбрала эту должность — еврейская мама. И я счастлива! И я каждый день благодарю и молю Бога за своих детей! Я не знаю, может быть, молитвы такой нет, но мне кажется, что он должен меня услышать! И я ему говорю:-___

___________________________________________________________________________

Господи! Зроби так, щоб мої діти не знали горя! (Музика) Господи, будь милостивий та освіти нас обличчям своїм! Нехай сини твої будуть, як розрослися рослини у хвалу тобі, а дочки, як майстерно відтворені стовпи в палатах твоїх! Господи, візьми моїх дітей під захист твою, і охорона їх від злих і заздрісних людей! А я вже постараюся, щоб тобі не було соромно за них! Господи, господи, почуй мене!»

Аркадій Хайт