Наблюдение за беременными женщинами было и остается напоминанием о том, насколько болезненной была моя жизнь в течение шести лет моего брака.
Я провела десятилетие моей жизни, борясь с бесплодием. Мы с мужем прошли весь спектр лечения от бесплодия, прежде чем мы, наконец, забеременели в 2015 году. И хотя моя дочь — лучшее, что когда-либо случалось со мной, я все еще борюсь.
Это стало сюрпризом для людей, которые считали, что я победила бесплодие, и говорят нам, что мы доживаем до счастливого конца. Что мои чувства гнева, стыда, ревности и горя исчезли в тот момент, когда родилась моя дочь.
Правда в том, что воспитание детей после бесплодия «неудобно». Я одной ногой в мире липких лиц, истерик и скребущихся коленей, а другой — в лекарствах от бесплодия, гормональных тестах и пустых детских комнатах. На ночных сборищах с другими родителями чувствуешь себя неловко, отчаянно хочешь принадлежать к ним, но не уверен, что ты это делаешь.
Мне трудно это признать, но я завидую беременным женщинам. Мамам в Target, которые ласкают их живот одной рукой, просматривая розовые и синие костюмчики и крошечные шапочки для новорожденных. За то, что для многих из них беременность наступила легко.
Я не горжусь этим. Я воспитываю дошкольника, и через несколько месяцев у меня родиться еще один ребенок. Я должна смотреть вперед, а не назад. Я должна заботиться о своих детях, а не бороться с волнами дискомфорта, стараясь не судить будущих родителей в магазине.
Могу поспорить, что она однажды занималась sексом и просто забеременела.
У нее, наверное, уже шестеро детей.
Эти мысли всплывают даже спустя годы после моей рождения моей дочери. Они приходят незаметно, и я чувствую себя как мусор. Я понимаю, что мои чувства к беременным женщинам неверно направлены — я знаю, что это не их вина, что я изо всех сил пыталась зачать, — но эти чувства — моя реальность.
Бесплодие было самой трудной, самой изнурительной вещью, которую я когда-либо испытывала в своей жизни, и, вероятно, когда-либо буду испытывать. Я наблюдала, как положительные тесты на беременность постепенно становятся отрицательными. У меня все еще есть шрамы от бесчисленных уколов, которые мне приходилось делать, иногда несколько раз в день. Я злоупотребляла своим телом ненавистью к себе и пустыми калориями — единственный способ, которым я знала, как справиться за годы нахождения в расписании, продиктованном медицинскими работниками.
Наблюдение за беременными женщинами было и остается напоминанием о том, насколько болезненной была моя жизнь в течение шести лет моего брака.
Все стало немного легче, как только родился мой ребенок. Я была отвлечена бессонными ночами и уходом, улыбкой, которая появилась на лице моей дочери, когда я пришла, чтобы поприветствовать ее утром. Я старалась сосредоточиться на ней, а не на том факте, что мы с мужем все еще не предохраняемся, и все же мой период наступал как часы, месяц за месяцем.
Когда мы накопили достаточно денег, чтобы вернуться к нашим трем оставшимся эмбрионам, я попыталась игнорировать знакомые теперь мысли, которые возникли у меня в голове. Пока все местные мамы снова забеременели вторым, третьим или даже четвертым ребенком, мы с мужем были одержимы страхом, что ни один из наших эмбрионов не выживет.
Теперь я в третьем триместре своей второй беременности нашего последнего чуда, которым стал наш последний эмбрион. И я очень дорожу этим. Но я все еще борюсь с несправедливостью бесплодия, с тем, сколько мне пришлось пережить ради моих детей.
Я не знаю, когда это пройдет. Я знаю, что это помогает помнить, что я не знаю истории женщин, которых я вижу. Я не знаю, пытались ли они забеременеть или потеряли детей. Они могли чувствовать себя так же, как я: беременность и мошенничество, как будто мы обманули систему, минуя весь sекс в пользу науки.
Но вот что такое воспитание после бесплодия. Ежедневно говорите себе, что вы делаете все, что можете. Что вы можете чувствовать себя счастливыми травмированными.
Воспитание после бесплодия удерживает все эти чувства сразу. Радости материнства, а также напряжение пути, которое потребовалось, чтобы добраться сюда.
И я начинаю понимать, что это нормально.