Все в нашей четырехлетней дочери Аспен бросает вызов. Мы часто обсуждаем, что если бы она была нашей первой, она была бы нашей последней. Она — эта дикая, любопытная маленькая девочка с милой улыбкой и невероятным интересом, и хотя я люблю ее чертовски, и она, вероятно, была худший ребенок, которого я видела.
И я знаю, что вы думаете, не являются ли «четырехлетний» и «ужасный» синонимами? Ну да, вроде. Но, как и все в случае с Аспен, она выводит этот четырехлетний рывок на новый уровень. Например, несколько недель назад ее отправили в кабинет директора в садике за отказ выполнять занятия в классе. Это дошкольники, даже не начальная школа, и хотя она самая младшая, она первая из трех наших детей, кого отправили в кабинет директора.
После встречи с моей дочерью большинство людей используют такие эвфемизмы, как «энергичный ребенок», «высокая энергия» и «сильный, волевой», когда реальность такова, что она делает то, что хочет, когда хочет, и независимо от наказаний и перенаправления, она уникальный независимый агент, заинтересованный в ее собственной повестке дня. И поверьте мне, мы наложили множество наказаний, начиная от перерывов, заканчивая тем, что забирали гаджеты и угощения, и рано укладывали ее спать. Но ничто из этого — и я повторяю ничего из этого — не беспокоит ее.
Однажды вечером я уложила ее пораньше, чтобы она слушала маму. Она продолжала выбираться из кровати, поэтому я в итоге села за ее дверью. Она попросила у меня еще один глоток воды, а когда я сказала ей «нет», и напомнила ей, что она рано ложится спать из-за того, что плохо себя вела, она сказала: «Ну, я хочу еще глоток воды, а ты не слушаешь меня. Это делает тебя непослушной, и тебе нужно идти спать!».
Я не могла ее видеть, но ее тон я слышала миллион раз и знала, что она наклонила голову в сторону, одновременно махая указательным пальцем. Я видела это миллион раз. И я полагаю, что действительно расстраивает то, что в будущем я хочу, чтобы она сломала стеклянные потолки. Я хочу, чтобы она посмотрела своему боссу в лицо и попросила повышение. Я хочу, чтобы она была независимой и сильной, но каким-то образом мне придется жить с ней до тех пор, как и все остальные, поэтому мне кажется, что я иду по этой тонкой грани между обучением ее быть сильной и независимой, в то же время учить ее не быть такой вредной.
Все это ошеломляет, и я могу думать только о том, что ей всего четыре года, и у нас впереди еще много лет.
Я хочу, чтобы эта маленькая девочка была тем, кем она является, несмотря ни на что, потому что она довольно замечательная, и я не сомневаюсь, что она когда-нибудь будет править миром.