Моя чрезмерная забота, которая проявляется как нетерпение и вспыльчивость, может исходить из хороших побуждений, но на самом деле маме просто нужно научиться расслабляться. Вместо того, чтобы сделать быстрый выговор: «Я сказала тебе…», первые три слова, которые должны вылететь из моих уст, должны быть: «Ты в порядке?»
Мама расскажет тебе кое-что очень важное:
Мне жаль…
Я всегда требую, чтобы ты извинилась за мелочи. «Извини, что пролила свой сок!» «Извини, что оставила свои игрушки по всему полу!» «Извини, что сломала помаду мамочки!»
И теперь я говорю это тебе – ИЗВИНИ!
Пришло время извиниться перед тобой.
Потому что я сварливая мама.
Я строгая, строгая, нетерпеливая. Я кричу, публично ругаю, сжимаю твое запястье (иногда достаточно жестко, чтобы заставить тебя извиваться).
Я вспоминаю один день, когда мой нрав одержал верх надо мной три раза в течение двух часов. Мы были в торговом центре, и, когда мы шли, ты все время скрещивала ноги, прыгая и прыгая, играя в воображаемую игру. Когда ты споткнулась и упала, я сразу же закричала: «Я сказала тебе, чтобы ты шла правильно, иначе ты упадешь и поранишься!» И дернула твою руку, чтобы поднять тебя на ноги.
Вскоре после этого я сделала тебе еще одно замечание в мебельном магазине. Ты звала меня: «О, мамочка! Смотри какая балерина в шкатулке для драгоценностей!», прежде чем ты подняла ее и уронила, сломав шкатулку и поцарапав пол. После того, как я заплатила за поврежденный предмет, я крикнула на тебя: «Я сказала тебе не трогать вещи, которые не наши!» Перед сотрудниками магазина.
И я снова накричала, пока мы ужинали в ресторане. Ты подняла мизинец, выпивая из своего стакана, (ты притворялись принцессой), а затем: «Упс, мамочка. Я пролила воду», — тихо призналась ты. Я знала, что ты ожидала еще одного выговора, который я начну. «Я сказала тебе, чтобы ты держала стакан двумя руками! Теперь посмотри на беспорядок, который ты устроила! — прорычала я.
Тогда мне было все равно, я была слишком увлечена, чтобы понять, что совершила ошибку и не должна ее повторять — но каждый раз, когда я говорила с тобой резко, я видела, как твое лицо тускнеет.
Мы пришли домой в тот день — я была изнеможденна капризами.
И все же ты осталась спокойна и бодра. «Дом, милый дом!» — воскликнула ты, а я застонала, перетасовала себя в спальню и упала лицом вниз на кровать.
В тот момент все, чего я хотела, — это оторваться от тебя, от того, чтобы справляться с твоими маленькими несчастными случаями, от необходимости постоянно ругать тебя за твои маленькие грубые ошибки.
Через несколько минут ты легла рядом со мной. Ты все еще улыбалась и все еще хотела моей компании даже после того, как я угрюмо обругала тебя. Освеженная твоим солнечным настроением, я не могла не почувствовать благодарность за то, что у меня есть ребенок, дух которого не может быть легко сломлен. И тогда я поняла, что перерыв, в котором я нуждалась, действительно был перерывом от меня самой.
Я не хочу, чтобы у тебя была такая мама
Вспыльчивая, злая, нетерпеливая, все время орущая. Я не хочу, чтобы моё плохое поведение стало нормой в твоих глазах, чтобы ты признала, что такова мама. Это не я.
Мама теперь напомнит себе (снова и снова), что ты всего лишь ребенок. Всего четыре года. В этом возрасте ты обязана совершать ошибки и должна проверять свои ограничения — даже если это означает проверку моих.
Как еще ты можешь узнать разницу между тем, что правильно, а что недопустимо? Что может быть лучше, чтобы узнать последствия твоих действий, если не позволить тебе совершить грубые ошибки и столкнуться с несколькими неудачами?
Родители хотят защитить своих детей от всех видов вреда, но иногда мы не понимаем, что можем принести больше вреда, если не научимся отпускать и позволять им найти свой путь.
И сейчас я хочу сказать три важных слова:
«Я прошу прощения!»
И независимо от того, сколько я могу сорваться с рукоятки, запомни эти еще более важные три слова, которые я навсегда выскажу своим сердцем, разумом и душой:
«Я люблю тебя!»