Они будут помнить свою маму!

Интересно, что мои дети вспомнят обо мне?

Иногда эта мысль не дает мне заснуть по ночам. Иногда это будит меня среди ночи.

Я проснусь ночью, посмотрю на время, попробую перевернуться, а затем… тогда мой разум наполнится мыслями, «а что если?» и вместо того, чтобы наверстать упущенный сон, который я потеряла за последние годы, я не сплю.

Удивление. Тревога. Пожелание.

Это то время, когда закрадывается чувство вины за прожитый день. Я буду лежать там и думать о том, как я была вспыльчива или что игра, в которую я пообещала играть, теперь пылится на столе… Я задумываюсь о домашней работе или жалею, что мало читаю детям. Я буду беспокоиться, если не сделаю достаточно. Я подумаю обо всех проектах и поездках, на которые мы надеялись, и когда я поклялась, что не потеряю больше хладнокровия, а потом снова вспылила.

Я так хочу быть хорошей мамой.

Я всегда этого хотела.

Я думаю, мне интересно все это, потому что мне интересно, что они будут помнить.

Если они вспомнят времена, когда я расстраивалась из-за того, что пакет с чипсами разорвался, или как дети пролили сок. Интересно, поймут ли они, что большую часть времени я действительно понятия не имела, что делать, и просто делала это? Я просто вижу все те моменты, когда чувствую, что потерпела неудачу.

Вот мне и интересно. И в этой грубости иногда слезы накатываются на глаза.

Слезы попыток и любви, и попыток, и преткновения, и попыток, и отдачи.

Я люблю их.

Я могу убедить себя, что мне нужно быть лучше. И в те моменты я забываю.

Я забыла, откуда я знаю, что мой третий ребенок любит, когда я кладу в его бутерброд с индейкой сладкий перец. Я забыла сотни записок, написанных на бумаге, и положенных в их в ланч-боксы. Я забываю времена, когда сидела в комнате ожидания, пытаясь развлечь малышей. Я забываю о разбросанной еде и вынужденной улыбке на моем лице, поскольку никому это не нравится. Я забыла, как ползла под кроватями, чтобы собрать носки и кусочки лего. Я забываю времена, постоянной уборки. Я забываю моменты, когда мы сидели за столом с моими детьми и учили деление.

Я забыла.

Я не хочу, чтобы они помнили супермаму.

Я хочу, чтобы они запомнили меня.

Их маму, которая любила достаточно, чтобы вынести это с ними и просыпаться день за днем. Их маму, которая споткнулась и все испортила, но имела смирение, чтобы встретить их, посмотреть им в глаза и сказать им со слезами на глазах, что ей жаль.

Меня.

Мир может сказать мне, что мне нужно больше всего.

Мои дети говорят мне, что они просто нуждаются во мне.

Может быть, они никогда не поймут, сколько мы даем. Сколько я даю.

Проснись, встань, начни рутину в сотый раз плюс сто с лишним лет подряд. Приготовить кофе, добавить сливки, приготовить яичницу, посолить и поперчить. Напомните им, чтобы они надели носки. Проверьте рюкзаки. Обнимите их. Разбудите другого малыша. Разгрузить посудомоечную машину.

Двигаться, держать, подталкивать, любить, давать.

Крик материнства запомнился.

Мы постоянные.

Тот, кто их будит, тот, кто стирает их одежду, тот, кто машет на прощание из машины, тот, кто появляется, когда медсестра звонит, тот, кто в зале улыбается, когда им вручают награды, тот, кто приветствует автобус, тот, кто заставляет их делать домашнее задание, тот, кто заправляет их постель и убирает комнату, тот, кто зовет их на ужин, тот, кто приходит среди ночи.

Они не собираются помнить о совершенстве.

Они будут помнить свою маму.

Отдыхай, милая мама. Вы делаете удивительные вещи.

Вы можете просто не увидеть их сейчас.

Но поверь мне, это важно.

Это то, что они будут помнить.