О личных границах ребенка

Однажды моя мама вошла в мою комнату без стука, взяла мою сумку и стала в ней рыться. 
— Мам, что ты делаешь? 
— Я видела у тебя аспирин. Голова раскалывается… 
— Мам, у меня есть аспирин, но можно же попросить… 
— Да я вижу, что ты занята, вот и не отвлекаю. 
Мне 15 лет и в этом диалоге я усваиваю четкую вещь: личных границ не существует. 

Однажды мы с моим тогда ещё парнем Мишей пошли в гости. Сели за стол так, что оказались в самом углу стола, и чтобы выйти, пришлось бы поднимать всех других гостей. В процессе праздника выяснилось, что я забыла в сумке телефон, и он стал звонить, и Миша полез через весь стол искать мою сумку, и , найдя, полез обратно вместе с сумкой. 
-Да зачем ты сумку всю тащишь, просто достань телефон и подай, — удивляюсь я его недогадливости. 
Как это, залезть в чужую сумку? – он не понял вопроса. 
— Почему чужую? Я что тебе – чужая? 
Он ошарашенно смотрел на меня. Его взгляд говорил сам за себя: нет, ты не чужая, но лазить по несвоим вещам – неприемлемо. 
Мне 20 лет и в этом диалоге я усваиваю четкую вещь: личные границы всё-таки существуют. 

Я приехала в школу-интернат. Ехала по карте – я тут впервые. Я привезла бытовую химию и одежду, которую передали волонтеры. В данном случае я просто водитель. Из интерната вышли дети. Многие сразу меня обняли, ластились ко мне. Невозможно не обнять в ответ. Мне было приятно и неловко. Как можно обниматься с незнакомыми? А вдруг я плохая тётя? А вдруг я причиню зло? 
Дети легко вошли в мое личное пространство, не подозревая о его наличии. Им никто не рассказал, что так – не правильно. Также легко они пустят и в свое личное пространство. 
И это даже не доверчивость. Это – дефицит любви и тактильной ласки, помноженный на недоинформированность. Там, во взрослой жизни он может быть для них смертельно опасен. 
Мне 25 лет и я в этой ситуации я усваиваю четкую вещь: мы сами устанавливаем свои личные границы. 

Ко мне приехала подруга. Очень важный разговор. Очень. Мы , понизив голоса, говорим о сокровенном. В комнате играют наши дети. Мой четырехлетний сын Данила и ее пятилетний Вова. 
Мы говорим о критично важных вещах, откровенность на грани. 
В кухню, где мы сидим, врывается Вова и начинает что-то увлеченно рассказывать маме. Подруга тут же отвлекается на него, и изображает интерес: ведь ее ребенок рассказывает про город роботов. 
— Так о чем мы говорили? – спрашивает подруга спустя пять минут, когда выбежал ее сын. 
— Я потеряла нить, — честно говорю я. 
— И я… 
И вот опять, спустя время, напряженный, важный разговор. В кухню влетает мой Даня. 
— Мама, мама, мы там построили… 
— Сынок, ты видишь, мы пока с тетей Машей разговариваем? Сейчас мы закончим, я обязательно подойду и посмотрю, что вы там построили, ладно? А пока я занята, – говорю я сыну и продолжаю, обращаясь к Маше. – Прости, и дальше что?… 
Мне тридцать лет и в этой ситуации я усваиваю четкую вещь: чем раньше наши дети узнают о существовании личных границ, тем проще им будет это принять. 

Личные границы – это границы доверия. Вы сами их устанавливаете себе. Именно себе. А ваши дети берут с вас пример. 
Эти границы могут меняться с течением времени: могут крепнуть, а могут проседать. Но они должны быть и ваши дети должны о них знать. 
Мой сын сейчас в комнате пишет первое в жизни признание в симпатии девочке, которая ему очень нравится. Она болеет, и он попросил купить ей цветы, чтобы отнести записку вместе с цветами в качестве лучей поддержки. 
— Тебе помочь написать, Дась? – спрашиваю я. 
— Нет. Я сам. 
И вот пишет. Уже спрашивал , как пишется слово «нравишься» и «выздоровеешь»,и сокрушался, что оба слова он написал без мягкого знака. 
И вот, готово. Витамин любви и участия в формате А4, детским почерком. 
На улице ужасная погода. Я собираюсь по делам и по пути куплю и закину цветы и записку девочке, которой она адресована. 
— Только не смотри, мам, не читай, — волнуется сын. 
— Не буду, Дась. Можешь на меня рассчитывать. 
— Это секрет. 
— Сынок, я уважаю твоё право на секрет, и не стану читать твое признание. Это и правда очень личное. 
— Да, очень личное. 
Муж видит, как сын волнуется. 
— Ладно, Дась, собирайся. Пойдем и сам все подаришь. Сам выберешь цветы. Это будет правильно, по-мужски. Когда нас, влюбленных мужиков, погода останавливала! Заодно погуляем. 
— О, отлично. Тогда и сестру возьмите. Кто ж на свидание без кузнеца ходит? – шучу я. 
И вот собрались они и пошли. Потому что сыну важно, что взрослые уважают его границы. 

И это отличный урок. Для взрослых — урок уважения к чужим границам, а для ребенка – урок осознания их наличия. 
Осталось выучить, как пишется слово «нравишься» — и можно считать себя совсем взрослым. 
Мне 36 лет и в этой ситуации я усваиваю четкую вещь: с сегодняшнего дня станем стучаться, когда входим в комнату к сыну. 
Ведь ему уже восемь. И у него уже есть тайны. А тайны следует хранить в пределах своих личных границ.

Джерело