Мамин опыт: как пережить смерть близкого с ребенком на руках

Страшный диагноз, поставленный моей маме, был как гром среди ясного неба. Это нелёгкое время мне пришлось пережить вместе с четырёхмесячным сыном.

Новорождённый малыш, все близкие рядом, любовь и гармония — если не считать пищевой аллергии сына, всё было похоже на идеальную картинку из журнала. К тому же у моей мамы, несколько лет боровшейся с раком, вот уже третий год была ремиссия. «А я говорила, что всё наладится, ещё на Илюшкиной свадьбе погуляешь», — шутила я.

Мама-оптимистка была бодра и активна, с удовольствием возилась с внуком, полола огурцы и пекла пироги, пока у неё не стала часто болеть голова. Мигрень за мигренью, всё дольше и сильнее, головокружения и слабость… А через месяц на МРТ узнали страшный диагноз. Головной мозг, метастазы… Папа что-то говорил в трубку, я не слушала и только повторяла: «Но ведь надежда есть? Химия, операции, кибернож — остался хоть какой-то шанс?»

Мой трёхмесячный кроха в это время был совсем заброшен. По вечерам он затихал на руках у папы, а днём часто и тоскливо плакал в унисон со мной. Я механически ухаживала за ним, меняя памперсы и пихая грудь, но не могла отделаться от тяжёлой мысли: «Всё могло бы сложиться иначе, если бы он не родился». Страшно подумать, но мысленно я переложила на кроху часть вины за болезнь мамы!

Тем временем в облучении маме отказали: не выдержит. И отправили домой «стабилизировать состояние». Веря своему онкологу, она не теряла надежды, и только мой отец знал от врача страшную правду: больную отправили умирать в родных стенах, в кругу семьи.

Я понимала, что это время маме нужна максимальная забота и поддержка. Вместе с малышом в её доме я проводила почти всё время, готовя вкусности, таская цветы и наряжая сына.

Увы, гнетущая атмосфера действовала на него и он так же часто плакал. Это утомляло больную, мешая спать, и злило меня. И однажды, взяв его на руки в последний раз, мама задумчиво сказала: «У его ясный и умный взгляд. Хороший мальчишка вырастет, добрый. Но больше с ним не приходи… незачем».

С тех пор я старалась грамотно распределить время, приходя к маме тогда, когда муж оставался с ребёнком и готовя дома в часы его сна.

Сидеть в пустой квартире с ребёнком, зная, что там, через несколько домов, время, как песок, течёт сквозь пальцы, — невыносимо. Зато я научилась наконец контролировать свои слёзы, и он стал гораздо спокойнее.

А я всеми силами пыталась отвлечься, и вот что мне помогало:

Готовка и уборка. Дома никогда не было так чисто, как в эти тоскливые дни. А муж нахваливал замысловатые десерты, не понимая из истинного предназначения: не оставлять ни на минуту со своими мыслями.

Общение. Завидую людям, которые могут справиться со своим горем сами. Мне было легче —разделить его со всем миром. Меня поддерживали друзья, знакомые и даже приятельницы по переписке из мамских групп в соцсетях. От простого «Наташенька, плачем вместе с тобой, какой кошмар…» становилось теплее, а возвращения мужа с работы я ждала как никогда прежде.

Пение. Модные поп-хиты, классика, рок, детские песни — я слушала и с натянутой улыбкой пела сама, что немало веселило малыша, а мне не давало разреветься.

Занятия с ребёнком. Сначала я через силу возобновила гимнастику и массаж. Затем — уже охотнее возилась с сыном, зацеловывая его и бесконечно тараторя. Кроха был доволен, а я наконец поняла, что не одна, ведь рядом со мной — самое близкое и любимое существо.

Работа. Даже небольшая нагрузка фрилансера позволяет на время переключить мысли. Хотя темп и качество работы может страдать.

Увы, помогало не всё, а от некоторых вещей становилось только хуже:

Предложения «собраться» и «взять себя в руки» только злили. У меня словно отбирали право на моё горе, обесценивали его.

Призывы «подумать о ребёнке» тоже казались неуместными, хоть частично и были справедливы. Да, я мать, но ещё — я дочь, я человек, и мои проблемы так же важны.

Укоры, что я не сижу у постели умирающей вместе с младенцем. «Да, молоко может пропасть от стресса, но лучше уж на смесь перевести», — советовала подруга, недоумевая, почему я не рвусь к маме насильно. Здорово било по чувству вины

Комедийные сериалы, фильмы, передачи. Человеческий смех, радость, веселье — все казалось дикостью, раздражало.

Молитвы. Никогда не была особенно близка к вере, и, листая страницы молитвослова, я понимала, что это уже ничего не изменит. Бессмысленно, жестоко и неотвратимо.

Последние дни перед смертью, снова навещая маму, я была уже собрана, не раскисала и бодро рассказывала ей новости о сыне. Его фото её заметно радовали, но увидеться с крохой она всё же не решилась: с отказом от еды её силы угасали на глазах.

Послесловие

На похоронах — и в храме, и на кладбище — малыш был почти все время со мной и мужем, иногда мы передавали его другим родным. Ничего страшного, вопреки народным суеверия, не произошло: мальчик не капризничал, не вырывался из рук, спокойно поел в машине и уснул.

Конечно, ещё полгода мне тяжело было смириться с потерей. Теряя родителей, мы становимся ещё более взрослыми, особенно чувствуя ответственность за жизнь своего ребёнка. Ради него и себя необходимо жить дальше.

Что помогало не впасть в уныние:

Хранить только светлые воспоминания о покойном, стараться переключиться, отвлечься, если мозг воспроизводит страшные картины последних дней.

Стараться чаще бывать вне дома. Я набросала для себя с малышом список интересных дел: покормить уточек в дальнем парке, пройтись по магазину с игрушками, съездить в гости.

Хорошенько убраться и даже сделать перестановку и ремонт. Это тяжело в доме покойного, но со временем надо избавляться от ненужных вещей.

Запланировать отпуск. Когда становилось грустно, я думала о море и о том, как хорошо там будет нам с малышом, искала курорты и отели, планировала бюджет и программу.

И, главное, подумать, чего пожелала бы нам сама покойная. Уж точно не многомесячной скорби с заброшенным плачущим крохой. Думаю — счастливой жизни с памятью о ней.