Когда у меня родится сын, я сделаю все наоборот…

Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: «Милый! Ты не обязан становиться инженером. Ты не должен быть юристом. Это не важно, кем ты станешь, когда вырастешь. Хочешь быть патологоанатомом? На здоровье! Футбольным комментатором? Пожалуйста!
Клоуном в торговом центре? Отличный выбор!»

И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный, лысеющий клоун с подтеками грима на лице и скажет: «Мама! Мне тридцать лет! Я клоун в торговом центре! Ты такую жизнь для меня хотела? Чем ты думала, мама, когда говорила мне, что высшее образование не обязательно? Чего ты хотела, мама, когда разрешала мне вместо математики играть с пацанами?»

А я скажу: «Милый, но я следовала за тобой во всем, я не хотела давить на тебя! Ты не любил математику, ты любил играть с младшими ребятами». А он скажет: «Я не знал, к чему это приведет, я был ребенком, я не мог ничего решать, а ты, ты, ты сломала мне жизнь» — и разотрет грязным рукавом помаду по лицу. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые ищут виноватых. И если ты этого не понимаешь, значит, ты идиот».

Він скаже: «ах» і впаде в непритомність. На психотерапію буде потрібно приблизно п'ять років.
Або не так. Коли-небудь у мене народиться син, і я зроблю все навпаки. Буду йому з трьох років твердити: «Не будь ідіотом, Владик, думай про майбутнє. Вчи математику, Владик, якщо не хочеш все життя бути оператором колл-центру».
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный, лысеющий программист с глубокими морщинами на лице и скажет: «Мама! Мне тридцать лет. Я работаю в «Гугл». Я впахиваю двадцать часов в сутки, мама. У меня нет семьи. Чем ты думала, мама, когда говорила, что хорошая работа сделает меня счастливым?

Чего ты добивалась мама, когда заставляла меня учить математику?»
А я скажу: «Дорогой, но я хотела, чтобы ты получил хорошее образование! Я хотела, чтобы у тебя были все возможности, дорогой». А он скажет: «А нахрена мне эти возможности, если я несчастен, мама? Я иду мимо клоунов в торговом центре и завидую им, мама. Они счастливы. Я мог бы быть на их месте, но ты, ты, ты сломала мне жизнь», — и потрет пальцами переносицу под очками. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время жалуются. И если ты этого не понимаешь, значит ты идиот».
Він скаже: «ох» і впаде в непритомність. На психотерапію буде потрібно приблизно п'ять років.

Или по-другому. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот.
Буду ему с трех лет твердить: «Я тут не для того, чтобы что-то твердить. Я тут для того, чтобы тебя любить. Иди к папе, дорогой, спроси у него, я не хочу быть снова крайней».

И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный, лысеющий режиссер со среднерусской тоской в глазах и скажет: «Мама! Мне тридцать лет. Я уже тридцать лет пытаюсь добиться твоего внимания, мама. Я посвятил тебе десять фильмов и пять спектаклей. Я написал о тебе книгу, мама. Мне кажется, тебе все равно. Почему ты никогда не высказывала своего мнения? Зачем ты все время отсылала меня к папе?».

А я скажу: «Дорогой, но я не хотела ничего решать за тебя! Я просто любила тебя, дорогой, а для советов у нас есть папа». А он скажет: «А нахрена мне папины советы, если я спрашивал тебя, мама? Я всю жизнь добиваюсь твоего внимания, мама. Я помешан на тебе, мама. Я готов отдать все лишь бы хоть раз, хоть раз, понять, что ты думаешь обо мне. Своим молчанием, своей отстраненностью ты, ты, ты сломала мне жизнь», — и театрально закинет руку ко лбу. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время чего-то ждут. И если ты этого не понимаешь, значит ты идиот».

Він скаже: «ах» і впаде в непритомність. На психотерапію буде потрібно приблизно п'ять років.
Этот текст – хорошая профилактика нашего материнского перфекционизма – стремления быть идеальной мамой. «Расслабьтесь! Как бы мы не старались быть хорошими мамами, нашим детям все равно будет что рассказать своему
психотерапевту…

Светлана Хмель
P.S.

Задача родителя допустить ребенку развиваться самостоятельно. Не подавлять Начала, заложенные в каждом Человеке. На данный момент изучая Человека получилось выявить 8 таких начал, присущих как одному человеку, так и сообществу людей:
1. Стремление к новому.
2. Стремление преодолевать границы.
3. Стремление к экспансии.
4. Стремление к творению.
5. Свобода Воли. Действие твоей Свободы Воли не должно ущемлять Свободу Воли других.
6. Право на ошибку. Сколько бы вариантов выбора ни было, все они правильные. Разницы только в последствиях.
7. Стремление быть частью чего-то большего.
8. Стремление найти себя (Кто я? Где я?)
Ребёнок, которому подавили эти Начала всю жизнь будет исполнителем без собственного мнения.
Такого счастливого будущего вы хотите своему ребёнку?
И ещё.
В 18 лет ваш ребенок даже юридически становится абсолютно самостоятельным. Если вы хотите, чтобы ваш ребенок смог исполнить своё предназначение, чего-то добиться в жизни, быть счастливым, вы должны понять, что с этого дня вы УРАВНОВЕШИВАЕТЕСЬ с вашим ребенком в Правах и он должен принимать СОБСТВЕННЫЕ управленческие решения, как бы сложно вам это не было. Он должен прожить СВОЮ жизнь, а не исполнить ваши несбывшиеся мечты!
По материалам семинара «Семья» Философа Синтеза Дмитрия Славинского