Истинна жизни: у меня были послеродовая ярость и депрессия (и я не осознавала этого)!

Это начинается, когда я только захожу в дом. Позвольте мне описать вам картину: мой 3-летний ребенок врезается в стену, а мой малыш плачет. Грязная посуда накапливаются в раковине, остатки сэндвича с сыром, приготовленные на обед, все еще лежат на кухонном столе, а такие мелочи, как соска моего ребенка и носки моего мужа, разбросаны повсюду. Это сводит меня с ума.

И тогда начинается ярость.

К тому времени, когда я понимаю, что меня трясет, я бросаюсь в другую комнату, чтобы сосчитать до 10, прежде чем начать кричать.

Я слышу, как мой малыш в соседней комнате спрашивает моего мужа: «Куда делась мама?» «Мама злится?»

«Мама готова», — говорю я себе. Мама хочет уйти, Мама хочет выскочить из дома и захлопнуть входную дверь. Мама хочет перестать быть мамой всего на пять минут, и мама хочет сидеть одна без тела, ползающего по ней.

Это обычно так, когда моя депрессия и беспокойство поднимают свою уродливую голову. Я чувствую себя побежденной и слишком уставшей, чтобы даже плакать.

Мое сердце болит, потому что я люблю свою семью, но я теряю терпение снова и снова. Даже когда я не хочу этого. Я знаю, что не должна себя так чувствовать, но чувствую, и я в ужасе.

Я сошла с ума? Есть ли у меня проблема с гневом? Бывают дни, когда я не узнаю себя. Дни, когда мне интересно, куда делась моя улыбка. Но я не всегда была такой, только когда у меня появился второй ребенок, я начала понимать, что мне нужна помощь.

Моему новорожденному было около восьми недель, но на этот раз все было по-другому, что-то не так.

Мой малыш мог обуть свои ботинки не на ту ногу, и я могла так разозлиться, что начинала кричать. Он мог случайно забыть спустить воду в туалете, и я просто пылала от ярости.

Однажды он спросил, может ли он съесть вафли вместо каши на завтрак, и я вела себя так, как будто мир рухнул. Тогда я поняла, что мне нужна помощь.

Через несколько недель после этого завтрака у меня была первая встреча с терапевтом.

Я взяла мою новорожденную дочь с собой и сел напротив врача на большой голубой диван. Она сказала: «Скажите мне, как вы сегодня? Что вы чувствуете?»

Это был такой напряженный вопрос, потому что я чувствовала так много разных эмоций в моей жизни. Самой волнующей эмоцией был мой гнев. Я позволила ей вести разговор, потому что я чувствовала себя защищенной и боялась того, что все это может рассказать обо мне.

Так продолжалось до следующей встречи, когда я сказала: «Я теряю самообладание по поводу каждой мелочи, и это начинает меня пугать». С этого момента я стала открытой книгой, а через 45 минут мой терапевт сказала: «То, что вы чувствуете, встречается чаще, чем вы думаете».

Это был мой момент осознания. Она сказала мне, что то, что я чувствую, это нормально, и что мое беспокойство и депрессия проявляются как гнев.

Но может ли это быть правдой? Были ли другие мамы, которые чувствовали это? Кто, казалось бы, иногда без причины кричит на своих детей и кто выходит из-под контроля, когда что-то идет не так?

Через два месяца после родов мне поставили диагноз расстройства адаптации с депрессией, тревогой и небольшим количеством посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Это была одна тяжелая таблетка для меня, потому что это означало, что мне пришлось признать, что у меня психическое заболевание.

После первых нескольких сеансов я почувствовала, что готова объяснить свои чувства мужу.

Однажды перед сном я сказала: «Я пытаюсь лучше понять, что именно вызывает мой гнев. Мне не нравится, что я себя так чувствую».

Он ответил: «Ты в порядке. Мир не кончается, у нас крыша над головой — просто улыбнись».

Это был его способ поддерживать и помогать, но положительное подкрепление не помогало, на самом деле, оно ухудшало ситуацию. И хотя я знала, что это благие намерения, меня не нужно было подбадривать, меня не нужно было заставлять улыбаться. Я просто хотела, чтобы кто-то сказал мне, что мои чувства верны.

И я не могла просто «избавиться от этого», потому что химический дисбаланс в моем теле не работает таким образом.

Я провела недели, пытаясь быть счастливее, стараясь не потеть себя. Я даже позволила посуде собираться в раковине, чтобы «проверить» мое беспокойство. Но это не то, как работает терапия. Вы не «вылечены», когда говорите о своих мыслях и чувствах, скорее вы учитесь управлять этими мыслями и чувствами. Вы узнаете, каковы ваши триггеры, и вы узнаете, что вы можете сделать до того, как этот гнев начнется.

После первого сеанса терапии прошло четыре месяца, и я чувствую себя лучше.

Мы с мужем на одной волне, и у меня есть набор механизмов преодоления, если я когда-нибудь почувствую, что начинаю закипать. Процесс создания медленный, но я чувствую себя более подготовленной и способной справиться с монстром, которого я называю «Ярость».

Бывают дни, когда я похожа на собаку с двумя хвостами, и другие дни, когда у меня плохое настроение, но терапия позволила мне объективно выразить себя кому-то, без каких-либо условий.

Итак, я говорю это маме, которая борется с депрессией и тревогой — я понимаю вас.

Вы имеете дело с хроническим психическим заболеванием с бесконечным циклом взлетов и падений. Я знаю, что вы чувствуете сильное чувство в груди и приливные волны эмоций, которые преодолевают ваше тело в любой момент.

Иногда легко забыть, как быть счастливым.

Бороться с депрессией и тревогой сложно. Растить детей сложно.

Но продолжайте бороться и знайте, что вы не одиноки.

Где-то там еще одна мама ставит чашку кофе, сжимает кулаки и считает до десяти в своей голове.

Где-то там я, и мы в этом вместе.

Получите необходимую помощь и позаботьтесь о себе, мама.