Гельмут Фигдор: «Ополовиненные» дети разведенных родителей

«Я не знаю как сказать дочке, что мы разошлись с мужем. Получается, что я — просто ужасная мать, которая портит жизнь своему ребенку и лишает  ее отца». Ей хотелось бы все делать правильно, поэтому она и обратились  за консультацией. Я спросила, что она понимает под словами «всё делать правильно». Она ответила: «Чтобы дочка не очень переживала из-за развода». Надежда на то, что дети не будут слишком сильно переживать из-за развода, есть у многих родителей. И это понятно, поскольку нет ни одного развода, который не вызывал бы у любящих родителей тяжелого чувства вины. Поэтому они не желают принимать всерьез те знаки, которыми дети сигнализируют о своих несчастьях и страхе. Нередко и дети при этом как бы играют с родителями заодно.

Послеразводный кризис матери

Одной из двух основных причин обострения послеразводного кризиса является неспособность многих родителей взять на себя всю ответственность за причиненную детям в результате развода боль. Последствия таковы — отрицание, приукрашивание, умолчание, обвинения.

Коснемся  послеразводного кризиса матери (родителя, несущего ответственность за воспитание ребенка).

Отрицание, приукрашивание, умолчание, обвинения не могут не оказать влияния на отношения между матерью и ребенком после развода. А они, в свою очередь, влияют на то, как ребенок преодолевает свое переживание развода. Экономическое давление и связанные с ним перегрузки приводят к тому, что разведенная мать уделяет ребенку в среднем меньше времени.

Семейные заботы отнимают столько сил, что мать даже в свободное от работы время меньше может заботиться о ребенке, чем прежде. Душевные переживания матери приводят к частым сменам настроения. В момент стресса самые обычные повседневные запросы детей могут вызвать у матери ощущение, что к ней предъявляются чрезмерные требования.

Недавно разведенная мать склонна к раздражительным реакциям, может легко накричать на ребенка, расплакаться, наказать ребенка тогда, когда прежде обходилась одним только замечанием или серьезно беседовала с сыном или дочерью по поводу возникшей проблемы. Будничные конфликты вызывают сильное раздражение.

Время после развода особенно конфликтно даже по относительно безобидным поводам, потому что ребенок в это время предъявляет повышенные требования к матери, а мать из-за перегрузок и раздражительности менее чем обычно в состоянии проявить терпение и терпимость. Ссоры и раздражительность ведут к своего рода «агрессивной зарядке» обеих сторон.

Важным фактором, позволяющим сдерживать агрессивность, возникающую у матери в конфликтах с ребенком, является способность  принять ребенка в его желаниях и нежеланиях, в его сопротивлении. Это возможно при  отождествлении себя с ребенком или с его точкой зрения. Вовсе не означает, что надо отменить требования к ребенку. Но если мать считается с его мнением, то она не  должна осуждать его за сопротивление.
Вместо того чтобы раздражаться, она может помочь ему преодолеть себя и приспособиться к предъявляемым требованиям. Невозможно отождествить себя с точкой зрения ребенка, если родитель испытывает гнев по отношению к ребенку. Мать страдает тем больше, чем больше у  нее забот и проблем. Есть агрессия, которая находится в прямой связи с разводом.

Для многих матерей развод является попыткой  начала новой жизни. И, конечно, чем больше прошлое несет отпечаток собственной несостоятельности, провала, тем больше достается ребенку чувства гнева, стыда и т.д. Эти чувства относятся  к  прошлому, поскольку ребенок остается для матери на всю жизнь представителем и свидетелем данного провала. Тесно связаны с этим двойственные чувства (люблю и ненавижу)  у матери по отношению к ребенку, который так или иначе напоминает об отце.

В ситуации развода мама всегда должна быть в зоне досягаемости для ребенка, постоянно доказывать ему свою любовь, терпение, снисхождение, показывать ему что все его страхи, рождающиеся в связи с разводом, не имеют под собой никакой почвы и что жизнь продолжается.

В то же время большинство матерей находится в таком напряженном психическом состоянии, что ни в ком так сильно не нуждаются, как в детях, способных к благоразумию, кооперированию, душевному равновесию, контролю над своими запросами, в детях, которые приносят радость.

Мать и ребенок, таким образом, ждут друг от друга того, чего они не могут дать. Происходит обратное: никогда раньше мать не была столь не способна проникнуться интересами ребенка, как сейчас. И никогда раньше, может быть, за исключением первых двух лет жизни, ребенок не требовал так много душевного равновесия от матери.

Собственные проблемы матери, из-за которых она поступает не так, как обычно по отношению к ребенку, а порой уж и совсем необычно, приводят к тому, что ребенок  свою мать «перестает узнавать». Таким образом, она подтверждает опасение, которое после развода было латентным: после отца потерять также и мать.

Именно в период повышенной конфликтности отношений мать и ребенок лишены одной из возможностей разрешения конфликтных ситуаций, которая прежде была реальной, а именно: облегчения отношений через «третью» персону — супруга, отца.

Таким образом, разлука не просто делает ребенка в большой степени одиноким, она его буквально «ополовинивает». Часто он теряет именно «мужественные» части своей личности (чувство силы, независимость и т.д.). В определенном возрасте идентификация ребёнка с отцом непременно относится к восприятию собственного Я.