Я часто слышала истории о том, что когда женщины становятся матерями, это укрепляет связь с их собственными мамами. Они воочию понимают жертву, любовь, борьбу и радость, связанные с тем, что являются родителями, и по-новому ценят своих мам и пап. К сожалению, я испытала противоположное с моей собственной мамой. Родительство сделало и без того непрочные отношения еще более слабыми.
У нас с мамой никогда не было крепкой связи. В начале взрослой жизни я выяснила, как простить ее за ущерб, который она нанесла мне в детстве, и определить мои границы как взрослого, чтобы мы могли жить сносно.
Хотя я выросла и предприняла необходимые шаги, чтобы выздороветь как личность, с ее стороны не было значительного роста. Она все еще принимает меня, отдавая и ничего не получая взамен. Я бы давно ушла от таких ядовитых отношений, если бы это был кто-то другой, кроме нее.
В прошлом году у нас с мужем родился сын, ее первый внук, и все мое представление о моем материнстве изменилось. С того момента, как я увидела своего маленького мальчика, я поклялась, что сделаю все, чтобы защитить его.
Я не могу себе представить, чтобы он пережил хотя бы часть того, через что я прошла. Когда я была ребенком, она принимала решения, которые наносили мне физический, моральный и эмоциональный вред, думая только о себе.
В течение многих лет я молилась, чтобы с ней произошли перемены.
Моя последняя надежда заключалась в том, что она станет бабушкой и это выявит ее теплую и заботливую сторону. За год с момента его рождения ее действия доказали обратное, и, похоже, на горизонте ничего не изменилось.
Ее первый визит состоялся, когда ему было два месяца. Как молодая мама, я была в замешательстве. Моим главным приоритетом было заботиться об этом крошечном человеке. Я едва могла идти в ногу со своей собственной заботой о себе, не говоря уже о том, чтобы приготовить домашнюю еду или хорошо убрать дом.
Каждый раз, когда она приходила она спала до 10 часов утра и задавалась вопросом, где был завтрак, когда она приходила ко мне. Она указала, что плинтусы были грязными, и обратила наше внимание на две сгоревшие лампочки в ванной комнате. Никогда не было предложения о помощи, только критика. Хотя это было неприятно, это не было удивительно.
Но именно то, как она относилась к моему сыну, заставило меня закипеть. Это было похоже на то, как со мной обращались. Я всегда запаздывала с моими желаниями и потребностями, которые ставили ее в тупик. Я могла видеть то же поведение на дисплее, когда она общалась со своим внуком. На поверхности инциденты были небольшими, но они были большими в своем сообщении.
Во время одного из своих визитов она согласилась приглядеть за ним несколько часов. Я оставила ее с конкретными инструкциями по кормлению и рассказала ей, как помочь ему перестать плакать, если он проснется. По возвращении я заметила несколько полупустых бутылок.
Когда я ее спросила, она сказала, что давала ему бутылочку каждый раз, когда он плакал. Я сказала ей, что он любит быть на улице и обычно успокаивается, когда суетится. Она просто заявила, что не хотела выходить на улицу. И снова это было то, что она хотела, а не то, что было лучше для другого человека.
Были и другие инциденты, с которыми я бы раньше справилась, поскольку единственное негативное влияние было на меня. Теперь, как мать, я вижу ее в новом свете. Ее действия по-прежнему безрассудны и вредны, не заботясь ни о ком, кроме себя.
Наблюдение за повторением картины душераздирающе, но на этот раз есть разница.
У меня есть контроль.
У меня есть так много, чтобы дать, и моя роль матери имеет приоритет над моей ролью дочери. Хотя это разбивает мое сердце, зная, что у нас никогда не будет прочной связи, именно ее мне очень жаль. Ее неспособность измениться в конечном итоге обойдется ей в значимые отношения с внуком.
Для тех из вас, кто одарен удивительными матерями, крепко обнимите их. Для тех, кто не может примирить значение истинного материнства с собственной мамой, знайте, что вы не одиноки в потере, которую вы испытываете. Можно оплакивать потерю отношений, на которые вы всегда надеялись, но никогда не испытывали.