Я как-то наткнулась на табличку для мам, где было перечислено, что в каком возрасте должен делать и не делать ребенок. К стольким-то месяцам ручки тянуть, улыбаться, сидеть, ходить, говорить то, понимать это. Там было очень много пунктов. И все было разбито по возрастам. Вроде от такого-то до такого-то месяца ребенок должен овладеть вот этим, и в конце каждого раздела список: если самое позднее вот к этому месяцу он еще не, то это — серьезный повод обеспокоиться, и наверняка с вашим ребенком что-то не то.
Я с ужасом читала этот список, и вспоминала своего ребенка: он во всех группах, примерно до 4 лет, выполнял кучу пунктов из серии «что-то не то». Т.е. будь у меня этот список тогда, я бы очень сильно беспокоилась. Но он рос, жил, функционировал, развивался. Его регулярно осматривали врачи, и он ходил в сад и в ясли. И когда мы кого-то спрашивали, все ли хорошо, все говорили, что нормально. Ну да, некоторые пораньше начинают говорить, некоторые раньше начинают делать что-то. Но это все нормально, пройдет, придет. И действительно, прошло и пришло.
Потом началась мода на гиперактивных детей. Как кто шалит много, и не может сосредоточиться на серьезных трудных заданиях подольше, сразу ставили этот страшный диагноз, и предлагали покормить ребеночка Риталином.
Про нашего тоже такое сказали, что вызвало у меня очень бурный протест: я тогда уже читала в разных местах, что Риталин — совсем небезопасное лекарство, и давать его нужно только по очень веским причинам. А мне мой сын казался просто «живым мальчиком». Ну, залезает каждый день на дерево, и потом падает с него. Ну, есть некоторое ощущение, что силы некуда девать, но это же хорошо? Наконец дошли до психолога в больнице, специального, детского, который сказал, что все отлично: просто надо сахаром кормить как можно меньше, подарить как можно больше вещей вроде роликов, скейтборда и прочего, и на подольше на улицу выгонять со всеми этими вещами каждый день. И на три вида спорта записать. И все станет отлично. Ну и походили раз пять на какие-то занятия по полчаса, которые якобы развивают концентрацию. Они показались мне очень простыми и незатейливыми, но неожиданным образом сильно помогли. Впрочем, может быть не они помогли, а таки ролики, хоккей и скейтборд.
И вообще, знаете — я как вспомню детство. Все мои тогдашние друзья-приятели, которые потом стали успешными творческими людьми, бизнесменами и руководителями больших проектов, в детстве соответствовали чуть ли не всем критериям этого диагноза «гиперактивный». Вот бы их всех тогда Риталином «успокоили» вовремя — кто бы кем стал?
Ну и вырос он нормальным умным парнем. Программист, спортивный, адекватный. Ну, упрямый, как мама, и немножечко маньяк (тоже как мама), но вроде в пределах управляемого.
А я нашла на днях очередной такой список — на этот раз описывающий признаками серьезных психических расстройств у детей от 4 лет. Опять порадовалась. Тут уж и мой ребенок, и я — безнадежные случаи! Половина списка к нам подходит! Причем местами у нас были совершенно противоположные черты, но в списке находятся те и другие.
Например, когда мне давали какое-нибудь Лего, я играла с ним 10 минут, после чего приходила к выводу, что мне новая игрушка очень нравится, но чтобы поиграть в нее так, как мне хочется, мне нужно докупить еще 15 ведер ее же. Если это было что-то дешевое, к чему 15 ведер докупить было не так страшно, докупали. И я сооружала из полученного что-то размером с комнату — т.е. 3 на 4 метра и до потолка — тогда успокаивалась. А просто мирно построить домик на столе мне представлялось неинтересным. Давид же, получив тот же Лего, открывал инструкцию (немыслимый для меня поступок, а он это делал с очень раннего возраста), выбирал одну модель из предложенных, точно-преточно, до последней точечки, собирал как там велели, и ставил на полку. И все. На этом игрушка навсегда себя исчерпывала, разобрать и еще раз в нее поиграть казалось немыслимым. Зачем? Все же уже сделали, что надо было с ней сделать? Все.
И игрушки в ровненькие ряды мы выстраивали оба. И все предметы под прямыми углами друг к другу складывали. И мелкими одинаковыми буквами целые листы (ста штуками) заполняли. И всякими «нездоровыми» темами интересовались.
Помнится, Давид лет в 7-8 писал какой-то сценарий или историю, при этом иллюстрируя ее очень такими условными картинками. Но понять, что происходит, можно было. И происходило там очень мрачное. Кто-то там кого-то убил, его труп лежал за дверью, в дверном проеме были видны ноги. Потом убившие его куда-то прятали, потом была какая-то история мести. Я на это смотрела совершенно спокойно — я была уверена, что он увидел какой-нибудь фильм, и это его вдохновило на такое собственное произведение. У меня тоже были в детстве истории собственного сочинения — не лучше. Я даже (зачем-то) с гордостью маме показывала. Мама содрогалась, но честно хвалила за творческий порыв.
В общем, я тут размышляла — интересно, а где заканчивается «индивидуальность ребенка с тонкой душой», и начинается «диагноз»? Может быть для кого-то что-то страшная дикость, и кажется, что ребенок ненормален, если делает что-то. А другие пожмут плечами: «Ну он же маленький», и оно действительно через какое-то время пройдет? И я, и мой сын, кому-нибудь мнительному за первые 10 лет жизни дали бы сто поводов упечь нас в психушку, или посадить на какие-нибудь неслабые лекарства.
Как эти списки почитаешь, так страшно становится. А вроде выросли нормальными. Иногда были не такими как все — но мало ли, кто чем-то выделяется из толпы. И кто эти списки составляет, чтобы люди себе и своим детям психиатрические диагнозы ставили самостоятельно? Это так же полезно, как диагноз по юзерпику.