От беспокойства нет спасения, но я протяну тебе руку!

Я хотела бы взять это у тебя.

Я бы хотела сражаться за тебя.

Избавить тебя от боли.

Ускорить победу.

Твоё беспокойство — слёзы и большие эмоции, которые ты ещё не понимаешь — мне тоже больно. Гораздо больше, чем я могу позволить тебе увидеть.

Я ненавижу видеть твою борьбу.

Полагаю, это та часть жизни, к которой никто не может подготовить тебя. Беспомощность — это уникальный человеческий опыт, который мы должны чувствовать, чтобы понять, и когда речь идет о вашем ребенке…

Это не то, что родитель может понять, пока не окажется там, плача в кресле рядом с вами в холодное утро вторника.

Но, сынок, хотя я хотела бы взять это на себя за тебя, я хочу, чтобы ты был уверен в этом: я протяну тебе руку через это.

Я буду проводить время с тобой тихим утром, когда слезы падают, но ты не можешь сказать, почему.

Я помогу тебе посчитать до 100 до тех пор, пока твое дыхание не стабилизируется, и каждый номер будет делать свою центрирующую магию.

Я закрою рот и открою руки, а не стыд на твоей склоненной голове.

Я буду предлагать молчаливые молитвы — «Помоги ему пережить эту минуту, этот час» — без конца.

Я протяну руку к твоей маленькой руке с ее нервно погрызаными ногтями и прижимаю силу и любовь к твоей ладони, желая, чтобы все мои силы потекли в твою руку.

И затем, когда ты вылезаешь из машины и снова и снова ставишь одну смелую ногу перед другой, я выдохну…

Тревога это трудно. Но, милый ребенок, ты можешь делать тяжелые вещи — мы оба можем.

Я не могу принять это за тебя, независимо от того, как бы я этого хотела.

Но я могу помочь тебе осознать силу, которая у тебя уже есть, устойчивость, которую ты только усугубишь. Я могу сказать тебе, что это нормально — чувствовать, что рост хороший, но часто тяжелый.

Здесь нет спасения от беспокойства, для тебя или для меня.

Но есть путь вперед, и мы будем идти вместе, рука об руку, столько времени, сколько потребуется.