Мама, лучшее, что ты сейчас можешь для меня сделать – оставить меня в покое

— Я переезжаю к вам, вот что! – заявила мать. – Мне надоело, что ты не берёшь трубки! Неблагодарный! Нечего с матерью обсудить?
— Тебе не кажется, что такие вопросы обсуждаются заранее? – повысил голос Игорь.
— Короче, – перевела тему Анастасия Аркадьевна. – Что у вас поесть? Показывай. Кстати, у вас песок с ботинок осыпается. К слову о твоей взрослости. И о том, какая распрекрасная хозяйка твоя Яночка.

Раздался телефонный звонок. Молодой мужчина оторвался от картины, которую последний час рисовал на двери в комнату, и замер.

Трубку брать не хотелось, однако в такой поздний час звонить ему могла только мать, а игнорировать её себе дороже.

Мужчина решился:

— Да.

— Приве-е-ет! – мать намеренно пыталась исказить свой низкий прокуренный голос так, чтобы он звучал по-детски.

— Мам, я занят. Давай не сегодня?

— Ты и в прошлый раз так говорил. Игорёша, это уже откровенное хамство и эгоизм. Я ведь тоже переживаю!

Игорь ощутил, как внутри него поднимается волна гнева.

— Подожди, – сдержанно начал он.

Но мать перебила.

— Я думала, после того, что случилось, у тебя, наконец, появится больше времени для матери! Неужели тебе не кажется, что мы должны воссоединиться, чтобы помочь друг другу? За этот месяц ты ни разу не навестил меня, даже не позвонил!

Сын с тяжёлым вздохом потёр лоб.

— Мама, лучшее, что ты сейчас можешь для меня сделать – оставить меня в покое. Я сам позвоню тебе, когда снова смогу общаться. Прости.

Послышались гудки. На душе стало ещё паршивее, чем раньше. Впрочем, вернувшись к картине, Игорь забылся.

После гибели жены у него совершенно пропало желание с кем-нибудь разговаривать. Он целыми днями разрисовывал квартиру.

***
Деревянная дверь, покрытая неровными мазками, притягивает и пугает. Сочетание цветов радует глаз, но изображённая фигура вызывает страх и желание отвернуться.

Яна. Яночка… Он так давно не видел её. Не ощущал запах её волос и гладкость кожи, не вглядывался в зелень её глаз так близко, как только мог…

Когда они познакомились, Яна работала в Грузии, а он в России. Их свёл форум, на котором художники обсуждали стили и техники, жизнь именитых авторов, прогресс в живописи. В блогах можно было делиться своими работами.

Углубившись в беседу с Яной, Игорь почувствовал себя так, будто давно её знает. Она была нужна ему – весёлый, лёгкий, чуткий человек, с которым можно разговаривать часами, а можно молчать. И никакой неловкости от этого не будет.

От переписки они перешли к видеозвонкам, и когда кончались темы для обсуждения, они смотрели друг на друга, пока не начинали смеяться.

Через три месяца Яна вернулась в Россию. Игорь встречал её в аэропорту с букетом ромашек. Она любила эти цветы. Как они ей шли! Её прямые светлые волосы до талии, её травяные глаза и лучистая улыбка делали Яну саму похожей на ромашку.

Они стояли, обнявшись, а мимо проходили люди. Но Игорь ощущал только дыхание любимой, запах её духов, бархат её пальто. Она встала на носочки и прислонилась лбом к его лбу, сделав их глаза огромными и расплывчатыми. Со временем это стало их ритуалом.

Поняв, что Яна – не просто увлечение, мать Игоря попыталась усилить контроль над сыном.

— Порядочные люди по заграницам не ездят! – внушала по телефону Анастасия Аркадьевна. – Каким макаром она оказалась в Грузии?

— Грант выиграла.

— Знаем мы, как эти гранты выигрываются! Какой же ты наивный, Игорь! Совсем ребёнок!

— Мне двадцать пять. Просто напоминаю.

— Да она либо взятку дала, либо ноги… раздвинула! Скорее второе! Сразу видно – вертихвостка!

Тут Игорь не выдержал. Он грохнул ладонью по столу, вступился за невесту. Анастасия Аркадьевна оскорбилась.

— Знатно она тебе мозги промыла… – протянула она и бросила трубку.

Их свадьба заставила белой завистью позавидовать даже тех, кто уже был в счастливом браке.

Только один человек всю церемонию сохранял мрачное выражение лица: Анастасия Аркадьевна.

Когда ведущий предложил ей поздравить новобрачных, она спела «Мамино сердце». Кто-то из гостей захихикал, кто-то заёрзал на стуле. Эта красивая, добрая песня казалась здесь неуместной.

— Испанский стыд! – прошептал племянник Яны.

Когда Анастасия Аркадьевна окончила петь, повисло напряжённое молчание.

Ведущий постарался сгладить его:

— Это любимая песня вашего сына?

— Надеюсь!

Яна посмотрела на Игоря: тот закусил губу. Она приобняла его за талию. Он сделал то же самое. Ему было важно превратить этот день в самый счастливый для себя и жены, и сейчас он понял, что для этого не стоило приглашать его маму. Пусть бы она обижалась на него годами, пусть бы он чувствовал себя плохим сыном, но это было уже чересчур.

Недели три после свадьбы от неё не было ни слуху, ни духу. Анастасия Аркадьевна появилась в воскресенье утром, когда Игорь и Яна ещё спали. Они проснулись от настойчивого стука в дверь. Игорь наскоро оделся, посмотрел в глазок и тяжело вздохнул.

— Кто там? – выглянула Яна из комнаты.

Игорь приоткрыл входную дверь:

— Мама? Что-то случилось?

— Случилось! – подбоченилась та.

— В чём дело? Ты заболела?

— Ха! Так и будешь мать на холоде держать?

Игорь посторонился, впуская её.

— Восемь утра. Мы тебя не ждали…

— Действительно, зачем ждать! Мать же – это так! Подумаешь, родила да выкормила! Это всё равно что пос***ть сходить!

Она грохнула на пол небольшую дорожную сумку. Игорь закрыл дверь в спальню и скрестил руки на груди.

— Что всё это значит? – осведомился он холодно.

— Я переезжаю к вам, вот что! – заявила мать. – Мне надоело, что ты не берёшь трубки! Неблагодарный! Нечего с матерью обсудить?

— Тебе не кажется, что такие вопросы обсуждаются заранее? – повысил голос Игорь.

— Короче, – перевела тему Анастасия Аркадьевна. – Что у вас поесть? Показывай. Кстати, у вас песок с ботинок осыпается. К слову о твоей взрослости. И о том, какая распрекрасная хозяйка твоя Яночка.

Игорю стоило немалых трудов выставить мать за дверь вместе с сумкой. Он заказал ей такси. В спальню вернулся красный и взъерошенный. Яна плакала.

— Ты слышала? – тихо спросил он.

— Каждое слово.

Он сел рядом и обнял её:

— Прости, что тебе приходится всё это терпеть. Это моя вина…

— Мне иногда кажется, что она невменяемая, – ответила Яна.

— Она всегда такой была… Понимаешь, она – моя мама. Я не могу взять и послать её.

— Да, понимаю. Жаль, я не смогла познакомиться с твоим отцом.

— Да, он был совсем другой. Мягкий. Даже слишком. Может, потому и умер рано. Растоптала…

Он покрепче обнял жену.

— Я думаю, с ней бесполезно говорить, – сказала Яна. – Она не услышит. С её точки зрения ты в любом случае будешь неправ. Тебе необходимо перегрызть эту пуповину! Чем скорее, тем лучше.

Игорь молчал. Две дорогие ему женщины. Безмерно тяжело было и сохранить обеих в своей жизни, и разорвать связь с одной из них.

Через пять лет после свадьбы Яну сбила машина. И теперь Игорь рисовал на двери её силуэт цветными мазками.

Хрупкая, изящная девушка на его картине напоминала бумажную балерину из «Стойкого оловянного солдатика».

А Игорь вдруг показался себе коварным троллем, который втянул её в череду противостояний со свекровью.

Он швырнул в противоположную сторону банку с алой краской. Стену будто окрасили брызги крови. Игорь доплёлся до кровати и упал лицом в подушку. Хотелось заплакать, но глаза были так сухи, словно их жгло огнём.

***
Игорь перестал отвечать Анастасии Аркадьевне. Чёрт с ним, пускай обижается. Он больше не может этого выносить.

Тоска по Яне толкнула его почитать тот самый форум. Знакомый пастельный фон… Буковки, за которыми прятались характеры. Открыть блог жены он не решился.

Вместо этого зашёл на страницу Синевласки. Остроумные заметки этой девушки с каре цвета индиго давали ему небольшой заряд бодрости, чтобы сварить себе кофе и съесть бутерброд.

Сегодня Синевласка выложила рисунок – морской пейзаж. На берегу лазурно-голубого моря запечатлена сидящая девочка с попугаем на плече. Под рисунком значилось название: «Надежда».

Игорь рассматривал картинку. Ему казалось, что эта художница работает иллюстратором детских книг. Все работы у неё были чистые, оптимистичные.

Улыбающийся бобрёнок, мчащийся на самокате. Змейка, устроившаяся в креслице с пледом и бубликами. Акварельные воздушные змеи и шары.
И вдруг его взгляд выцепил… Яну. Или кого-то, очень похожего на неё.

Такая же изящная девушка с длинными светлыми волосами и зелёными глазами шла по тонкому канату и с улыбкой смотрела в небо. В руке пушистый одуванчик. Невесомо развевающееся бежевое платье.

Глаза Игоря наполнились слезами. Он не мог оторваться от этой картины.
Неизвестно, сколько прошло времени, когда он написал автору вопрос:

«У героини есть прототип?»

Синевласка не замедлила с ответом:

«День добрый! Нет, это всего лишь моя фантазия о том, какой бы я хотела быть! А что, вы знаете кого-то похожего?»

«Она была моей женой».

«Ого! Как же могло такое нежное создание вас покинуть?»

«Она умерла. Только не чувствуйте себя неудобно. Ничего такого вы не сказали».

«Обнимаю вас. Это ужасно обидно… Лучики света недолго задерживаются в нашем царстве тьмы. Как её звали?»

«Яна».

«Как это красиво! И грустно… Я больше не смогу смотреть на эту картину, как прежде».

«Может, у вашей девочки с попугайчиком появится больше надежды, что реально так вырасти над собой».

«Мне нравится, что вы так внимательны к моему творчеству. А как ваше имя?»
Игорь представился.

«Меня зовут Эля. Мне двадцать. Я всегда буду рада видеть вас у себя в блоге. Почему-то теперь ваше присутствие придаёт моим действиям больше осмысленности».

«Наверное, я тоже рад этому. Могу я кое-что показать вам в личке?»

«Надеюсь, не своё фото в стиле ню? Не сомневаюсь в вашей привлекательности. Просто не люблю, когда заходят с козырей!»

Тут Игорь рассмеялся.

«Ни в коем случае! Сугубо профессиональный интерес».

«Ну хорошо. Я вся в ожидании!»

Он сфотографировал свою дверь и отправил Эле. Она ответила не сразу.

«А знаете, есть что-то общее между нашими картинами. Не Яна ли это?»

«Всё так».

«Вижу много отчаяния и одиночества. Меня пробрало до костей»…

Так завязалась их дружба. Писать Игорю оказалось гораздо проще, чем говорить.

Они могли переписываться до поздней ночи. После этого Игорь засыпал как младенец.

***
Дома кончился кофе. Пришлось выбраться на улицу. Собирался дождь. Игорь захватил с собой зонт и отправился в торговый центр.

«Чибо», хлеб, колбаса, сырки с варёнкой… «Ашан» жил как гигантское сверхъестественное существо, подпитываемое шорохом тысячи шагов.

Игорю стало жутко, и он поспешил на улицу. Пока добрался до остановки, дождь лил вовсю. Остановка была забита людьми, некоторым не хватило места.

Среди чёрных, серых, коричневых пятен мелькнуло ярко-сиреневое. Синие волосы, очки, большие серые глаза чуть навыкате… Эля хмуро стояла под дождём.

Игорь раскрыл зонт над её головой.

— Улыбнись, Синевласка, и тучи развеются.

Она вздрогнула и вперилась в него взглядом.

— Я, Игорь, – улыбнулся он.

Непонимание на лице Эли сменилось восторгом. Она обняла товарища.

— Я совсем не ожидала! Как же я не догадалась спросить, из какого ты города!

— Я тоже об этом забыл, – ответил Игорь. – Тебе далеко ехать?

Они пошли пешком. Поначалу посматривали друг на друга и смущённо улыбались, но в конце концов разговорились.

— Ты в жизни такая же, как в сети. Это здорово.

— А ты прямо Чарли Гордон – умный, но застенчивый!

— Застенчивый? – усмехнулся Игорь. – Может быть…

Оказалось, Эля жила через два квартала от него. Воистину Питер – город маленький.

— Это мой дом, – указал Игорь, проходя мимо своей многоэтажки. – А это… моя мама, что ли?

— Как удобно! – хихикнула Эля. – Блинчики будут?

Анастасия Аркадьевна поднялась с лавочки у подъезда и направилась в их сторону.

— Какая прелесть! – воскликнула она. – Вот она, Яночка – любовь всей жизни! И года не прошло, как ты нашёл какую-то шм***ру и шлындаешь с ней, пока я часами сижу под ливнем!

— Вы базар-то фильтруйте, – заметила Эля.

Но мать Игоря только отмахнулась от неё.

— Что ты здесь делаешь? – спросил Игорь.

— Как что? Тебя жду. Хоть ты и эгоист, как папаша, но я тебя прощаю. Ты без меня пропадёшь, Игорёша. Я переезжаю к тебе! И точка!

Эля расхохоталась.

— Что смешного?!

— Эль, присядь пока на лавочку. Возьми зонт. Я сейчас, – процедил Игорь.

Подруга послушно отошла к подъезду, возле которого стоял баул. Игорь повернулся к матери.

Он был бледен, ноздри раздувались, а голос вдруг стал низким и хриплым. Анастасия Аркадьевна отшатнулась, а он взял и высказал ей всё, что думал последние несколько лет. Без крика.

— … Я не знаю, с чего ты взяла, что я твоя собственность и что ты вправе постоянно вторгаться в мою личную жизнь. Не знаю, с чего ты решила, будто можешь без конца оскорблять моих близких. Ты уже сделала всё, чтобы я навсегда вычеркнул тебя из своей жизни. Понимаешь? Хотя кому я это говорю! Для тебя важны только твои интересы, а там хоть трава не расти. Уходи! Сейчас! Если ты опять придёшь без предупреждения и начнёшь сыпать оскорблениями, мне придётся вызвать полицию.

Мать будто приросла к земле. Глаза её наполнились слезами.

— Ты гонишь меня?

— Да.

— Ради… этой?

— Ради самого себя, чёрт возьми! – взорвался он.

— Неблагодарный… Вызови мне такси!

— Да-да, разумеется, неблагодарный! Сама заварила эту кашу, сама и вызывай.

Игорь повернулся окликнуть Элю, но её уже не было. Зонт лежал на лавочке.

***
Перед сном Игорь списался с Синевлаской. Она не заходила в блог весь день, и он уже начал волноваться.

«Прости за сегодняшнее. Мне очень жаль, что тебе пришлось это видеть».

«Да ладно, ты ни в чём не виноват».

«Виноват. Я должен был вести себя твёрже, чтобы этого не было».

«Да уж… Но я даже рада, что узнала эту сторону твоей жизни. А то всё было слишком идеально. Ненатурально».

Игорь снова улыбнулся. Тяжесть, залёгшая в груди, уменьшилась.

«Не так легко мне было перегрызть эту пуповину».

«Это ещё не конец. Она наверняка будет возвращаться. Тебе придётся снова и снова себя отстаивать».

«Хотел бы я, чтобы она меня услышала».

«Тебе сейчас нужно заботиться прежде всего о себе. Картины у тебя уж очень мрачные».

«В них стало больше ярко-синего. Это очень оптимистичный цвет. Он даёт мне надежду».

***
Прошло четыре года, прежде чем Игорь женился во второй раз.

Эля перестала красить волосы, но, глядя на неё под фатой, он видел в ней ту самую Синевласку, которая помогла ему стать сильнее.

В этот раз на свадьбе были только их друзья и Элины родные.

Источник