Каково это, когда у вас выкидыш?!

Я думаю, что мыльные оперы — то, где я впервые услышала о выкидыше. После того, как я сама пережила выкидыш, я узнала, что это происходит при одной из четырех беременностей — и это даже не включает в себя все беременности, которые были потеряны до того, как они стали известны. Я также узнала, что, несмотря на то, что у многих женщин случается выкидыш, это не облегчает потерю.

Я помню, как встретилась на завтрак с подругой, которую давно не видела. У меня еще не было видно живота, но я была настолько легкомысленной относительно моего положительного теста на беременность, что не могла скрыть эту новость.

«Я беременна!», — я сказала, жестикулируя с таким энтузиазмом, что чуть не сбила корзину с тостами со стола. Я рассказала все детали: как давно, когда я сделала тест и так далее.

Моя подруга была рада за меня, но она также была взвешена в своей реакции. Затем она поведала мне статистику по выкидышу. Поскольку я была в зрелом материнском возрасте, и у меня были проблемы с зачатием, я уже была знакома с этой информацией. Я знала эту статистику наизусть.

Несколько дней спустя, когда доктор сказал мне, что сердцебиение ребенка было слишком слабым и прогноз был мрачным, я подумала, ни прокляла ли меня моя подруга. Через пару недель мне не понадобился доктор, чтобы это подтвердить. У меня не было никаких выделений. В основном, я просто чувствовала себя по-другому, и это трудно сформулировать.

Поскольку мы с мужем активно пытались зачать ребенка, я очень хорошо чувствовала свое тело на тот момент. Первые несколько недель моей беременности были немного шумными — как будто внутри было головокружение, когда мое тело готовилось к чему-то. Поэтому, когда это чувство внезапно прекратилось, я сразу же осознала это. Затем начались судороги: сначала как тупое давление при болях в животе, затем усиливающиеся, пока они не стали больше ощущаться как сильные, непрекращающиеся спазмы. Как будто моя матка была мячом для стресса, и кто-то настойчиво сжимал его. Вот когда я была уверена.

Мой врач посоветовал мне, что расширение и выскабливание для удаления ткани может повлиять на мои шансы на зачатие в будущем. Я не хотела рисковать, поэтому решила подождать и позволить тканям плода пройти естественным путем. Я думаю, что часть меня также хотела чувствовать каждый момент потери — мои последние дни с ребенком, которого я никогда не узнаю.

Выкидыш был тяжелым для моего тела. Я провела пару дней, лежа на полу в ванной. Я истекала кровью больше, чем считалось возможным. Но еще хуже было то, что выкидыш эмоционально причинил мне боль.

Выкидыш — это рана, которую никто не видит. Я все еще должна была идти на работу, выполнять поручения, выполнять все свои повседневные дела, как будто все было нормально, хотя это не так. Я скорбела. А скорбь требует времени.

Сначала я была зла на свое тело. Выкидыш выглядел как предательство, хотя я разумно знала, что ничего не сделала для создания этой потери. Это была не моя вина, это было только ощущение.

Мне было трудно находиться рядом с другими женщинами, которые были беременны или имели детей. Это было особенно трудно с одной из моих ближайших подруг, которая зачала примерно в то же время, что и я, за исключением того, что она успешно выносила своего ребенка в срок. Чем больше времени прошло, тем сложнее было мне наблюдать, как ее живот растет, зная, что мой нет. Наши отношения никогда полностью не восстановились.

Я больше не оплакиваю свою потерю, но я думаю о ребенке, которого у меня никогда не было. Я помню предполагаемый срок, и каждый год я думаю о том, сколько ей сейчас было бы. У меня также есть имя, которое я бы никогда не дала для другого ребенка — оно принадлежит только ей.